— Отлично! Но как я понимаю это продолжалось недолго?

— Да, — она развела руками. — Я не могу сказать, как изменился ход битвы. Знаю лишь, что шум боя вновь стал нарастать, и усиливался очень быстро. Поэтому я поняла, что войска моего мужа обратились в бегство. Я увидела своими глазами полный разгром. Не стала задерживаться и смотреть, что будет дальше, а сбежала вниз забрать своих мальчиков и посадить в карету. Я велела им не открывать занавесок и лечь на пол, а затем повернулась к старине Питеру, груму, и крикнула: «Кучер ушел сражаться вместе с милордом! Залезай, на козлы старина Питер, и помоги нам спастись!» — Но он не шевельнулся, а сердито посмотрел на меня и плюнул мне под ноги. — Только не я, — прорычал он, — я больше никогда не буду служить какому-то лордишке!

Род ничего не сказал, но во взгляде его сверкнул огонь.

Гвен увидела его взгляд и кивнула.

— Именно таким образом чары колдуна дотянулись до него и помутили его разум.

— Что же вы сделали? — спросил Род у герцогини.

— Сбежала, — просто ответила герцогиня. — Я не стала искать нового кучера, опасаясь, как бы недовольство старины Питера не превратилось в злобу. Сама вскочила на козлы и схватила кнут. Я попыталась щелкнуть им над головами лошадей, но он лишь свистнул мимо, однако, хватило и того. Они рысью проехали через ворота и подъемный мост. Я опасалась, что упряжка будет неуправляемой и понесет. К счастью, лошади послушно шли рысью. Я поняла, что уехали мы вовремя. Еще колеса кареты гремели по подъемному мосту, позади меня грохотом упала опускная решетка, а мост начал дрожать. Как только мы миновали его, оглянувшись я увидела, что мост начал подниматься.

— Все же вы вырвались на волю! — выдохнула Гвен.

— Нет, пока не вырвалась, — покачала головой герцогиня. — Мчась прочь от замка, я увидела бегущих ко мне солдат моего мужа, которых преследовали ратники колдуна. Поняла, что мне надо будет проехать рядом с бегущими прежде, чем смогу вырваться на южную дорогу. Я молилась, чтобы наши верные ратники, завидев меня, развернулись дать бой и обеспечить нам резерв времени для спасения. Но надежды мои были напрасны. Когда они приблизились ко мне, в глазах у них вспыхнул огонь ненависти. Дюжина ратников бросилась, чтобы схватить лошадей под уздцы, воя так, словно они жаждали моей крови и голов моих детей. Они! Которые несколько минут назад сражались за нас! — она, рыдая, уткнулась лицом в ладони.

Гвен обняла ее одной рукой и попыталась утешить.

— Они же не знали. Я разбила такие чары уже у двух отрядов ратников и поэтому могу вам сообщить, как обстоит дело: им усыпляют разум и вселяют чужие мысли. Сами ратники, давшие вам присягу и служившие верой и правдой, хранят верность данной присяге! Если их пробудить и дать узнать, что делали их тела, пока спали души, они будут поражены в самое сердце, как вон те. — Она кивнула на собравшихся под деревом солдат.

— Поражены в самое сердце, так же, как и я! — прорыдала герцогиня. — Что я скажу им, когда они очнуться от чар? «Тот шрам на щеке оставлен мною, но я не хотела его наносить?» Понимаете, когда они бросились к узде лошадей, я стегала их кнутом и оставляла следы, где только могла: на руках, на плечах, на груди и даже на лицах! И они отступали только после этого... — Голос ее снова растворился в плаче.

— У вас не было выбора. — Голос Рода стал низким.

— Воистину, ни малейшего выбора! — горячо подхватила Гвен. — Не давать же им остановить лошадей, распахнуть дверцы кареты и выволочь ваших детей, чтобы отвести к Альфару?

Герцогиня содрогнулась.

— Именно так, как вы говорите. — Она перевела дух и кивнула. — Все так. Я не могла дать им поддаться.

— Но Альфар восторжествовал?

— О, да, в это я уверена, и муж мой спит вечным сном! Или, если бог милостив ко мне, лежит в темнице израненный, окровавленный, но живой! Ах, как я снова посмотрю ему в глаза если он когда-нибудь выйдет на волю, если мы еще встретимся вновь? Об этом я постоянно молю бога! И все же, что я скажу ему? Я ведь не осталась удерживать замок, дожидаясь его возвращения!

— Он, вероятно, оказался в плену. — Род заботливо не упомянул о другом исходе. — Если я знаю герцога Романова, он, вероятно, даже не собирался в обратный путь.

— Вся страна знает, что ваш муж скорей умрет, чем обратится в бегство, миледи, — кивнула Гвен. — Вероятно его стащили с коня во время сражения и унесли в тюрьму.

— Да, — она глубоко вдохнула и расправила плечи, — да, скорей всего так. Он даже не узнал, что его рать бежала. И его пытались любой ценой взять в плен, не так ли? Ибо плененный герцог могучее оружие! И все же я бежала.

— Он бы велел вам поступить именно так!

— Да, — кивнул Род, — он бы так приказал. Если б он предположил, что останетесь сражаться с подобным врагом, то был бы страшно напуган и стал бы этого менее эффективным бойцом. Страх за вас сковал бы ему, держащую меч руку. — Он покачал головой. — Нет, лишь уверенность в том, что вы сделаете все возможное для спасения детей и дало ему достаточно сил для ведения боя.

Герцогиня сидела, не двигаясь, опустив голову.

— Все так, как говорит милорд, — утешающе прошептала Гвен, — и вы знаете, что это чистая правда. Вы сама дочь знатных людей.

Герцогиня медленно кивнула.

— Да, правда. Я всего лишь выполнила свой долг.

— Ваш муж похвалил бы вас за это, — заверил ее Род. — Скорбите о его потере, но не жалейте о собственном поведении. Вы знаете, что поступили так, как следовало.

Герцогиня выпрямилась, подняв голову.

— Мне необходимо было услышать слова одобрения. Спасибо вам, леди Гэллоуглас и вам, лорд Чародей. — Глядя на Гвен, она неожиданно улыбнулась.

Род испустил вздох облегчения.

— Как я понимаю, вы ехали без отдыха.

— Да, бедные лошади! Хотя я и пускала их иногда шагом, когда было возможно, но все же бедные животные, чуть не падают от усталости.

— Ничего, дотянули. — Род оглянулся на пасущихся лошадей. Двое из них уже дремали. — Не удивительно, они же бежали целые сутки.

Герцогиня кивнула.

— Чуть меньше. Мы пустились в бегство под вечер.

Род поднял голову, радуясь передышке.

— Папа! Папа! Папа!

Через луг стремглав бежали двое детей герцогини. Потомство же Рода больше напоминало своим поведением летящие копья.

— Папа! — Джефри вонзился в него. Род пошатнулся и отступил на шаг, перевел дух и осведомился. — Что случилось?

— Папа Илларена! — выкрикнул Джефри. — Мы видели его!

Гвен дернулась, будто от удара током.

— Вы что? — Род схватил сына под мышки и отстранил на расстояние вытянутой руки. — Будь осторожнее с тем, о чем говоришь, сынок. Помни, можно тяжело ранить чувства людей, если ты ошибаешься... Итак, ты ведь не хочешь сказать, будто вы только что видели герцога Романова здесь, не так ли?